В начале пути [сборник рассказов] - Алексей Глушановский

— Иришка! — Сергей поднял девочку на руки. — Ух ты! Какая ты большая стала! Пошли с горки кататься!

— Не-е-е… — девчонка замотала головой и попыталась выбраться из рук взрослого. — Не хочу.

— Да ладно тебе! — Сергей одной рукой покрепче сжал извивающуюся дочку своего друга и плюхнулся на картонку, валявшуюся тут же. — Поехали-и-и-и! — и понесся, сопровождаемый детским визгом, вниз по ледяному склону, высоко задрав ноги.

Вслед за ним скатились и оставшиеся на горе Александр с женой Анной, жена Сергея Олеся и их восьмилетний сын Иван. Внизу оба семейства перемешались и упали в снег.

Когда они разобрались, кому принадлежит эта рука и та нога, то уже все были похожи на снеговиков.

— Ну что? Пошли к нам? — проговорил Александр, вытряхивая снег из пышной шевелюры. — Мне дядька киршвайсер прислал! — и, видимо чтобы предложение выглядело более заманчивым, добавил: — Настоящий!

— Киршвайсер? — Сергей сделал круглые глаза. — Откуда?

— Оттуда! — хитрой подмигнул Александр и показал на свою куртку. — Наш ответ НАТО! Варшавский Договор, друг ты мой ситный, это тебе не Монголия.

— А мне дядя Валера на Новый Год куклу прислал. — звонким голосом вклинилась в разговор Иришка. — Она глаза закрывает и «мама» говорит.

— Правда?! — Сергей сгреб девчонку в охапку и поднял над головой. — Ну, пошли куклу смотреть!

Вскоре шумная компания ввалились в квартиру, что располагалась в одной из тех самых высоток с гербом.

— Ну, буржуи! — одобрительно проговорил Сергей, обозревая стол, накрытый в «большой» комнате. — Как есть — буржуи! Икорка, балычок, колбаска… Тоже дядька прислал? Из Варшавского Договора?

— Не… — протянул Александр, растирая подмороженные на горке щеки. — «Я через завсклад, через завмагазин достал дифисыт!»

— «Ты попробовал — ясык параглатил!» — весело подхватил гость. — Вчера показывали, между прочим! Смотрел?

— А то! Ну, давай, быстренько по маленькой дернем, пока женщины детишек пользуют. — предложил Александр и налили в рюмки киршвайсера из квадратной бутылки. Друзья чокнулись.

— Будем! — произнес тост хозяин дома и отправил содержимое рюмки в рот.

— Гадость-то какая! — притворно скривился гость. — Как ты это пьешь?

— Под хорошую закуску. — ответил Александр и протянул другу кусок балыка. — Вот под эту.

Пока мужчины выпивали и закусывали, из прихожей доносился гомон и смех, сменившиеся вскоре плеском воды и детскими повизгиваниями.

Через некоторое время оба семейства сидели за столом. Женщины подняли бокалы с «Хванчкарой», мужчины — рюмки с киршвайсером, дети — стаканы с пенящейся «Лесной ягодой».

— Ну, за нас с вами! — Александр поднялся, произнося тост. — И за х-х-х-х с ними!

Взрослые весело переглянулись, но сдвинуть бокалы не успели, потому что в разговор опять влезла егоза-Иришка:

— Папа, а что такое «Х-х-х-х»? — девчушка смотрела на отца голубыми доверчивыми глазами. — А, пап?

Под этим взглядом мужчина немного засмущался, поняв, что сболтнул лишку. Но, как любой родитель профессионально, нашелся:

— Потом скажу.

Бокалы сдвинулись, хрустальным звоном возвещая наступление года Огненного Тигра.

Праздник шел своим чередом. Уже отвели спать маленькую Иришку, уже Ваня клевал носом за столом, уже женщины мыли посуду на кухне, судача о чем-то своем, а друзья все еще сидели за рюмками. Им было о чем поговорить, если учесть, что оба работали на одном предприятии, и знали проблемы друг друга. Разговор был тихим, не для посторонних ушей. Все-таки, «Юпитер» — немного оборонный завод…

Под утро гости, несмотря на уговоры хозяев остаться, собрались домой. Олеся разбудила Ваню, уснувшего в кресле возле елки, и повела осоловевшего сына одеваться. Уже из прихожей она задала вопрос, интересовавший ее с самого прихода:

— Саш, а у вас на кухне ветка сосны стоит. Это зачем?

— Ой, Леся, — хозяин дома немного грустно улыбнулся. — Я же родом из Карелии. Там больше сосен, чем елок. Поэтому, Новый Год для меня не елка, а сосна. Детские воспоминания… Куда от них деться?

Гости ушли. Аня обняла мужа, чмокнула его в обросшую за ночь щеку, шепнула: «Не задерживайся»- и скрылась в комнате. За стенкой обиженно захныкал ребенок. Это сынишка соседей просил есть. «Счастливые! — подумал хозяин дома. — Сын родился, Андрюшка. Молодец тезка, расстарался!» Александр задумчиво посмотрел на стену, отделяющую его квартиру от квартиры соседа-тезки. Потом тихо прошел в кухню, постоял немного, глядя на зеленую сосновую ветку, украшенную ярко-синим стеклянным шаром, и тоже направился в спальню.

* * *

В Зоне не празднуют Новый Год. В смысле — специально. Не накрываются столы, не произносятся заздравные тосты. Не наряжаются елки. И, конечно, никто не ждет от Деда Мороза подарков. Ходоки стараются скрыться за Периметром, чтобы там по всем правилам отметить праздник. Если же смена годов застает ходоков внутри Периметра, то они стараются собраться в каком-нибудь укромном уголке. Кто-то находит подходящее место и сбрасывает сообщение в сталкерскую сеть. Обычно, на приглашение откликаются те, кто сейчас рядом. Но, бывает, что и специально ходоки закладывают огромный крюк, чтобы встретить Новый Год в веселой компании. Не обязательно, что люди будут из одного клана. В новогоднюю ночь в схроне за общим столом могут оказаться ребята из «Долга» и «Свободы». В эту ночь забывают про войны.

В одном из подвалов Припяти, как раз, собралась такая компания: два «Долговца», три «Свободовца» и двое одиночек.

Сначала сталкеры косо смотрели друг на друга, держа руки на оружии. Но правил никто не рискнул нарушить, и стволы не нагрелись. Потом, когда до полуночи осталось совсем немного, и несколько водочных бутылок уже перекатывалось под импровизированным столом, напряжение спало. Новый Год, все-таки!

— … Вот я и говорю, — в красно-оранжевом свете коптилки было видно, как «Долговец» положил руку на плечо одиночки, а потом продолжил прерванный тостом рассказ: — Идем мы, значит, с Сёмой по Свалке. До блокпоста уже доплюнуть можно, а тут эти два хмыря появились. Помнишь, Сём? — «Долговец» обратился к коллеге.

— А то! — отозвался Сёма, не отвлекаясь, однако, от банки с тушенкой, которую в тот момент открывал.

— Во! — продолжил первый «Долговец», обрадованный поддержкой. — Вышли они, значит, из ложбины, и прямо в нас уперлись. И смотрим: мы на них, они на нас. Потом, когда они сообразили, что тут к чему, как ломанулись! Я такого еще не видел, чтобы бандюки, сквозь кусты убегая, за собой рессору от «Беларуси» на веревке тащили!

Окружающие громко расхохотались, чему, в немалой степени, способствовало выпитое. Не смеялся только Сёма: боялся подавиться куском тушенки, выуженным из банки. И не смеялся один из «Свободовцев» — спал в уголке.

Под общий смех провозгласили очередной тост: «Чтобы уходящий год был хуже наступающего!» Выпили. Тут слово взял «Свободовец».

— Помнится, шли мы с Дрюней от Милитари к Долине. Кто ходил, должен помнить — там ложбина есть, аномалиями перекрытая. Ну вот, идем мы мимо нее, а навстречу нам гон: кто-то кабанов с лежки поднял. И вся стая — голов восемь — на нас ломится. А нам, как говориться, ни подпрыгнуть ни залечь. Влево — аномалии, вправо — кусты непроходимые. А навстречу — кабаны. Я и говорю Дрюне, — «Свободовец» показал на посапывающего в углу товарища. — Во, ему. Так вот, я и говорю…

— Погоди! — прервал сказителя сталкер. Тот, которого «Долговец» обнимал. — Потом дорасскажешь. Сейчас Куранты бить будут.

Собравшиеся, как по команде, посмотрели на свои ПДА. Действительно, через несколько секунд из каждого наладонника, синхронно, раздался бой часов Спасской башни: простенькая программка давно и прочно обосновалась в сталкерских компьютерах.

— С Новым Годом! — дружно провозгласили сталкеры, поднимая алюминиевые кружки.

— Сейчас, мужики! — вдруг заволновался второй сталкер, проглотив водку. — Как же я забыл-то?! — он хлопнул себя по лбу. — Специально же тащил с собой!

И ходок торопливо начал рыться в своем рюкзаке. Все собравшиеся, кроме похрапывающего в углу «Свободовца», наблюдали за этой возней с неприкрытым интересом. Наконец, после нескольких судорожных рывков, сталкер извлек на свет пол-литровую бутылку с коричневой жидкостью и поставил ее на стол. В неровном свете коптилки бутылка соблазнительно блеснула пузатым стеклом.

— Ну ты, Сван, даешь! — первый сталкер завладел алкоголем и принялся рассматривать этикетку, повернув ее к пламени. — «Chivas»! — одобрительно резюмировал он через несколько секунд.

— А то! — довольно осклабился Сван. — Настоящий! Двенадцать лет.

— Иди ты!? — «Долговец» Сёма перехватил бутылку у сталкера. — Вот это да!